Евлоев И.М. Расширение Конституционным Судом РФ собственной компетенции

Расширение Конституционным Судом РФ

собственной компетенции

Евлоев И.М., судья Конституционного суда Республики Ингушетия

старший преподаватель Института экономики и правоведения (г.Назрань),

e-mail: evlo@mail.ru

Нормоконтрольные полномочия Конституционного Суда Российской Федерации закреплены в частях 2 и 4 статьи 125 Конституции и пунктах 1, 3 и 3¹ части первой статьи 3 Федерального Конституционного Закона «О Конституционном Суде Российской Федерации». В соответствии с этими положениями суд:

1)   разрешает дела о соответствии Конституции Российской Федерации федеральных законов, нормативных актов Президента Российской Федерации, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства Российской Федерации; конституций республик, уставов, законов и иных нормативных актов субъектов РФ, изданных по вопросам исключительного ведения России и совместного ведения; внутригосударственных договоров и не вступивших в силу международных договоров Российской Федерации;

2)   по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан проверяет конституционность закона, примененного в конкретном деле;

3)   по запросам судов проверяет конституционность закона, подлежащего применению соответствующим судом в конкретном деле.

Отчасти к таким полномочиям можно отнести и закрепленное пункте 5¹ части первой статьи 3 закона право проверять на соответствие Конституции Российской Федерации вопроса, выносимого на референдум.

Рассматриваемая компетенция с момента создания Конституционного Суда РФ не подвергалась существенной корректировке, если не считать уточнения по вопросу рассмотрения дел по жалобам граждан и запросам судов. Вместе с тем, не следует забывать, что компетенция Конституционного Суда исподволь менялась практикой самого суда. В этом плане наибольший интерес вызывает дело о проверке конституционности отдельных положений пункта 2 части первой статьи 27, частей первой, второй и четвертой статьи 251, частей второй и третьей статьи 253 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Правительства Российской Федерации[1]. В постановлении по данному делу сделан небесспорный[2] вывод о том, что к объектам проверки Конституционным Судом РФ в порядке конкретного нормоконтроля относятся постановления Правительства РФ, принятые при осуществлении полномочия, возложенного на Правительство непосредственно федеральным законом по вопросам, не получившим содержательной регламентации в данном законе.

Не менее значимой является позиция, согласно которой «проверка актов, определяющих конституционный статус субъектов Российской Федерации, может быть осуществлена только в порядке конституционного, а не административного или гражданского судопроизводства»[3]. Суд пришел к выводу, что суды общей юрисдикции не могут проверять конституции и уставы субъектов Российской Федерации на соответствие федеральному законодательству, поскольку эти акты находятся в особой связи с Конституцией Российской Федерации и, соответственно, выявление их соответствия федеральным законам невозможно без установления их соответствия Конституции России.

Еще одним шагом к расширению собственной компетенции Конституционного Суда стало постановление от 05.07.2001 №11-П, которым постановления Государственной Думы об амнистии также включены в число нормативных актов, которые могут быть проверены Конституционным Судом в порядке конкретного контроля[4]. В обоснование этой позиции указано, что постановления об амнистии являются уникальными нормативно-правовыми актом, которые «имеют особую конституционную природу» и «могут быть приравнены только к принимаемым Государственной Думой законам».

В перспективе возможно и дальнейшее расширение этого списка. В частности, отказывая в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Ленченко Л.А. на нарушение его конституционных прав Указом Президента Российской Федерации «Об основном документе, удостоверяющем личность гражданина Российской Федерации на территории Российской Федерации», Конституционный Суд РФ не стал указывать, что судебной проверке по жалобам граждан подлежат только федеральные законы, а сослался на непредставление заявителем документов, подтверждающих применение или возможность применения в касающемся его деле положений оспариваемого Указа.

Более того, в Определении от 19.01.2005 №40-О Конституционный Суд России, обращая внимание на то, что в жалобе заявителя оспаривается два подзаконных акта, один из которых принят Правительством Российской Федерации, а другой - органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации, указал, что «проверка конституционности таких подзаконных актов может иметь место только в случае, если они приняты во исполнение полномочия, возложенного на эти органы непосредственно федеральным законом по вопросу, не получившему содержательной регламентации в самом законе, и если именно на основании такого управомочия осуществляется правовое регулирование соответствующих общественных отношений (так называемое делегированное регулирование)»[5]. То есть суд фактически расширил выводы, содержащиеся в вышеуказанном постановлении от 27.01.2004 №1-П, и допустил возможность обжалования в порядке конституционного производства и иных нормативных актов, помимо постановления Правительства России, принятых во исполнение делегированного федеральным законом полномочия по вопросу, не получившему регламентации в самом законе.

Как видно из этой практики, ничто не мешает суду и в дальнейшем применить подобное расширительное толкование закона и включить «в орбиту» Конституционного Суда иные акты, которые будут сочтены достаточно значимыми для осуществления в отношении них конституционного контроля. Это закономерное развитие ситуации, учитывая, что зачастую конституционные права нарушаются не только законами, а «неконституционная практика традиционно прирастала в России неконституционными подзаконными актами и действиями чиновников, которые интерпретировали законы самым варварским образом»[6]. Вместе с тем, чрезмерное расширение компетенции может создать нагрузку на суд без достаточных к тому оснований. Наделение Конституционного Суда России правом проверки ведомственных и региональных подзаконных актов представляется излишним, поскольку такие акты вполне могут быть проверены в рамках административного судопроизводства на предмет соответствия нормативным актам, имеющим большую юридическую силу. Вероятность отсутствия закона, указа Президента или постановления Правительства, регламентирующих правоотношения в соответствующей сфере, ничтожна, а, следовательно, и отсутствует необходимость проверки подобных актов на предмет соответствия Конституции России.

Разумным шагом в этой ситуации было бы прямое законодательное расширение круга нормативных актов, которые могут быть оспорены в Конституционном Суде России, с включением в этот список нормативных актов Президента Российской Федерации, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства Российской Федерации. Не совсем понятна логика закона, который исключает возможность обжалования гражданами перечисленных правовых актов, подлежащих проверке в порядке абстрактного контроля.

В юридической литературе высказывалось и предложение о необходимости наделения Конституционного Суда России правом проверки конституционности постановлений Пленума[7]. По мнению председателя Конституционного Суда Австрийской Республики Г.Хольцингера, отсутствие возможности конституционного обжалования судебных решений (что характерно и для Австрии) является недостатком системы конституционного правосудия[8].

Полномочий по проверке конституционности правоприменительной практики Суд был лишен с отменой Закона РСФСР «О Конституционном Суде РСФСР». Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно формулировал позицию о том, что в соответствии со статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан суд проверяет конституционность только закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, к числу которых Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации не относится[9]. Причем изначально суд применял такую формулировку и в случаях, когда положения постановлений Пленума оспаривались в связке с соответствующим федеральным законом[10].

Впоследствии Конституционный Суд РФ несколько скорректировал этот подход и начал оценивать позиции, изложенные в постановлениях Пленума ВС РФ, исходя из требований части второй статьи 74 закона о Конституционном Суде, согласно которой Конституционный Суд Российской Федерации принимает решение по делу, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой. Суд, принимая то или иное решение по делу, толковал оспариваемый закон «в истолковании» либо «по смыслу, придаваемому» в постановлении Пленума[11]. Отказывая в принятии заявления, суд также стал указывать, что постановление Пленума, как акт толкования закона, не может выступать самостоятельным предметом проверки Конституционного Суда Российской Федерации[12]. Таким образом, на сегодняшний день Конституционный Суд России проверяет положения постановления Пленума ВС РФ лишь постольку, поскольку они являются актами толкования оспариваемого закона.

В данном контексте интерес вызывает Определение Конституционного Суда РФ от 23.04.2015 №968-О, которым отказано в принятии жалобы об оспаривании конституционности Постановления Пленума Верховного Суда РФ. Конституционный Суд РФ не сослался, как обычно на то, что проверка постановлений Пленума ВС РФ не относится к полномочиям Конституционного Суда и даже не привел ставшую традиционной формулировку о том, что постановления Пленума ВС «подлежат учету при принятии решения по делу»[13], а фактически дал оценку оспариваемому положению постановления и сделал вывод, что оно не нарушает права заявителя. Можно ли это считать пробным шаром к формулированию нового подхода Конституционного Суда к рассматриваемому вопросу?

Наделение Конституционного Суда РФ правом проверки постановлений Пленумов Верховного Суда РФ не представляется необходимым, поскольку последние не имеют самостоятельного нормативного значения и представляют собой развитие положений определенных законов. В связи с этим имеющихся полномочий Конституционного Суда РФ по проверке конституционности законов в истолковании, данном в постановлениях Пленумов, вполне достаточно для нивелирования неконституционных положений таких постановлений. Более того, в рамках подобной проверки, по сути, проверяется и конституционность постановлений, что делает избыточным дополнительное нормативное регулирование данного вопроса.

Как видно из изложенного, Конституционный Суд России занимает достаточно активную позицию в вопросе о границах собственных полномочий, не ограничиваясь прямыми установлениями закона. Если в некоторых случаях «деликатного» толкования норм такая практика может быть признана оправданной, то в целом она вызывает вполне обоснованные нарекания правоведов с позиции необходимости соблюдения принципа разделения властей и недопустимости наделения суда неограниченными законотворческими полномочиями[14].